Я переехала на Кипр меньше двух лет назад, поэтому неудивительно, что даже моя повседневная жизнь до сих пор полна интересных вещей, с которыми я бы ни за что не столкнулась, если бы осталась жить в Москве.

Список, конечно, невероятно длинный: общение с новыми людьми из других стран, потрясающе разнообразная погода (когда зимой в горах снег, а у моря все еще стабильные плюс пятнадцать), по-прежнему поражающее дружелюбие киприотов – после шестнадцати лет жизни в мегаполисе, полном вечно куда-то спешащих и раздраженных людей, к такому довольно сложно привыкнуть. Каждый из этих положительных опытов заслуживает свою страницу-другую, однако сейчас мне хотелось бы поговорить о конкретном событии, оказавшем на себя особо сильное впечатление – о праздновании Пасхи.

Киприоты, в большинстве своем, достаточно религиозны, а Пасха является грандиозным событием в христианском понимании, поэтому ее празднование это действительно нечто потрясающее. В тот момент я была на богослужении только в Москве, и, так как русская и греческая православная церкви кое-чем все-таки отличаются, мной руководило и желание посмотреть на эти различия, сравнить российскую Пасху с кипрской. Мы приехали к главному храму Пафоса, рядом с которым уже яблоку некуда было упасть – возвращаясь к вопросу о религиозности местных жителей, - и в глаза сразу бросился огромный костер, где готовились сжечь чучело Иуды. Традиция немного напомнила о нашей – сжигать Масленицу перед Постом, избавляясь таким образом от искушений, но я вынуждена была признать, что от увиденного захватывало дух. Костер был настолько велик, что людям приходилось стоять за два-три метра от него, чтобы исходящий жар оставался приятным, а не начинал обжигать; стремящиеся в звездное безоблачное небо языки пламени завораживали, притягивая взгляд и заставляя забыть обо всем, кроме треска дров и разрывающих ночную тьму искр.

На само богослужение, к сожалению, нам попасть так и не удалось – и сам храм, и площадь перед храмом, повторюсь, были забиты людьми, и не было абсолютно никаких шансов пробраться сквозь толпу. Впрочем, все неудобства были забыты, как только часы пробили полночь и из дверей храма начали выходить люди, неся Благодатный огонь. Это еще один обычай, с которым мне не приходилось сталкиваться раньше, и, если что-то и поразило меня до глубины души в тот вечер, так это именно он. Люди с горящими свечами заполняли площадь, стремясь передать огонь тем, кто в ожидании этого самого момента стоял час или два снаружи, и постепенно все пространство вокруг храма заполнилось маленькими огоньками, освещающими ночную улицу наравне с до сих пор не прогоревшим огромным костром. Это воистину было зрелище, которое, наверное, каждый должен увидеть своими глазами.

После этого говорящий по-русски батюшка три раза произнес «Христос воскресе!», получая от нас ответное «Воистину воскресе!» и, давая нам единственное чувство, которого, пожалуй, не хватало – чувство единения. В конце концов, неважно ведь, как различаются наши ритуалы и обычаи – в подобные моменты мы все испытываем какое-то странное счастье, которое и объединяет нас.

Пасха вновь стремительно приближается, и я с нетерпением жду момента, когда мне удастся испытать всё вышеописанное снова.

Александра Дончук

печать